Александр Нуждаев - Ратибор Новгородец [= Богатырская застава]

— Впереди свет! — крикнул Ратибор, не останавливаясь. — Настоящий, дневной! Вперед, совсем немного осталось!

Коридор пошел по спирали. В стенах появились маленькие оконца. Именно из них и исходил дневной свет, увиденный Ратибором. Что-то в этом было нехорошее, но Леший сейчас ни о чем не задумывался. Спираль резко сузилась и завершилась тупиком. Вернее, выходом. Изящная каменная лесенка вела к наклонной двери. Дверь была распахнута настежь. Снаружи веяло свежим воздухом. Богатыри птицами вылетели из двери и захлопнули ее за собой.

К их изумлению, добежавшие стражники не стали и пытаться открыть дверь. Наоборот, внизу завозились, а затем изнутри щелкнуло что-то, что могло быть только замком. Тяжелая створка, только что ясно различимая на фоне каменной стены, вдруг потемнела, сливаясь со скалой. и исчезла. Даже щелочки не осталось.

Только теперь Ратибор почувствовал, что вокруг как-то слишком холодно для середины лета. Да и воздух кажется пустым, так что приходится дышать чаще. Знакомо, очень знакомо…

Новгородец осторожно осмотрелся. Они стояли на краю небольшой долины. Сзади от Ратибора край этот обрывался в странный туман, ярко освещенный ослепительным солнцем, а прямо впереди шагах в пятидесяти высилась башня. Леший не стал ее разглядывать, ибо только сейчас догадка ударила его по голове с силой той самой кувалды, которую до сих пор тащил с собой Муромец.

Туман — это были облака. Беглецы находились на вершине Грозового Пика. И башня, вонзавшаяся в синее небо неподалеку, хранила оружие Перуна.

— Ну что же, — медленно произнес Ратибор, придя в себя. — Мы почти у цели. Осталось только забраться на башню, взять то, за чем пришли, и вернуться обратно. Только и делов.

— А где чудовища? — недоуменно спросил Подосён. Вид у него при этом был такой, словно только этих самых чудовищ ему не хватало, чтобы окончательно почувствовать себя счастливым. — Наверху, что ли?

— Может быть… а может и не быть, — пожал плечами Леший. — Пошли к башне, там разберемся.

Башня казалась неестественно тонкой. Только вблизи становилось видно, что она превосходит толщиной многие из виденных ранее домов. Просто вершина сооружения древних зодчих терялась в такой высоте, что башня выглядела иглой. Сколько Ратибор ни ломал голову, так и не смог понять, из чего же она сделана. Не иначе, из цельного камня резали.

Только когда до подножия оставалось шагов десять, богатыри наконец смогли разглядеть вход. Кто бы ни строил башню, он явно заботился о том, чтобы ворота не были заметны.

Муромец взвесил на руке кувалду, примериваясь к едва видным створкам.

— Погоди, — остановил его Ратибор, — может, оно само откроется.

И действительно — стоило незваным гостям оказаться у самого входа, как ворота бесшумно отворились наружу, открыв маленький зал и уходящую наверх бесконечную винтовую лестницу. И не только ее…

По сторонам лестницы сидели и, казалось, дремали, два велета. Хорошо вооруженных велета. Мечи, которые они небрежно держали в лапах, человек бы поднял, разве только вырастив себе пару лишних рук. Доспехами великаны пренебрегали. Одеждой тоже. Зато на каждом был пояс, густо увешанный разными железками.

Все это Ратибор увидел в мгновение ока. А едва увидев, начал пятиться, не сводя взгляда от мирно дремлющих велетов. Те же не обращали внимания даже на холодный ветер, подувший на них из открытой двери.

Драгомир, все это время молчавший и ничего не делавший, вдруг сорвался с места, подбежал к великанам поближе и неожиданно дико заорал что-то неразборчивое. Ратибор схватился за голову. Похоже, что боевой товарищ от перенесенных страданий повредился в рассудке.

И только когда разбуженные великаны продрали наконец глаза и кинулись на наемника, потревожившего их сон, Ратибор понял, что тот задумал. На лестнице огромные велеты не поместились бы в любом случае. А значит, их нужно было отвести в сторону, самим забраться в проход — и можно быть в безопасности. Не теряя времени, Леший кинулся на подмогу Драгомиру.

Но тот и сам неплохо справлялся. Тупые велеты гонялись за ним вокруг башни, но бегали они плохо, и Драгомир легко уходил от преследования. При этом потомок каганов ухитрялся на бегу оборачиваться и выкрикивать великанам разные заковыристые слова, которых они не понимали (Ратибор тоже не понимал, видимо, это было на языке великого народа тюрков), но обижались.

Муромец и Подосён уже зашли по лестнице достаточно далеко. Ратибор последовал за ними. Драгомир, увидев, что план удался, надбавил скорости и успел прошмыгнуть в ворота прежде, чем разъяренный велет смог дотянуться до него мечом.

Оставшись в дураках, стражи башни в слепой ярости принялись крушить мечами стену. Сунуться в проход за людьми ни один из них даже не догадался.

Началось восхождение. Ратибор не знал, сколько витков насчитывает лестница, но в какой-то момент ему показалось, что на башню наложено заклятие, и до ее верха дойти просто невозможно. Сколько бы ты ни шел, перед тобой все равно будет бесконечная лестница, непрерывно поворачивающая все налево и налево…

За спиной тяжело дышал Муромец. Ему приходилось намного сложнее — Илья не мог лечить сам себя, а от дубины велета не так давно пострадал ничуть не меньше. Вспомнив об этом, Ратибор ощутил угрызения совести.

— Ты как там? — неожиданно спросил он, поворачиваясь к Муромцу. — Помочь не надо?

— Как-нибудь справлюсь, — проворчал Илья и неожиданно закашлялся. Потом сплюнул красным себе под ноги. Ратибор попробовал сотворить заклинание, но ничего не получилось. К тому, что его умение то и дело пропадает, новгородец уже привык и все еще списывал это на близость Змея.

Еще через небольшое время лестница неожиданно закончилась. Последние несколько ступенек выглядели намного старше всех остальных. На самом деле наверху просто не было ни двери, ни какой-либо еще перегородки, и поэтому солнце и ветер безнаказанно трудились над камнем в течение столетий.

Богатыри вышли на площадку башни. Здесь дышать было еще труднее, чем у подножия. Солнце жгло немилосердно, но воздух оставался ледяным. Прикрыв глаза от ярких лучей, Леший внимательно осмотрел площадку.

Она представляла из себя огромную, шагов двадцать в длину, треугольную каменную плиту. По углам этой плиты неведомые мастера изваяли трех каменных зверей непонятной, но зловещей наружности. Никакого ограждения, хотя бы и символического, у площадки не было. Зато по самой середине возвышался каменный же треугольный ящик в человеческий рост. По всей видимости, он и содержал чудо-оружие Перуна.